Ещё одна статья к 80-летнему юбилею. 

 Государственные деятели тогда и сегодня 

                             Полководец поневоле

Как я уже писал, из Дневников начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера следует, что немцы считали массирование подвижных соединений войск находкой Семена Михайловича Буденного, но, думаю, что на самом деле первым автором массирования таких соединений был русский крестьянин Нестор Иванович Махно - человек, который меньше всего хотел быть военным (как, кстати, и Будённый).

Давайте вкратце о Махно. По убеждениям Нестор Махно был анархистом-коммунистом, за теракт был приговорен царским судом к повешению, но по молодости лет смертная казнь ему была заменена каторгой, и он 9 лет провел в кандалах, пока Февральская революция его не освободила.

Вернулся Нестор в свой Гуляй-Польский район, его избрали председателем совета, одновременно он организовал сельскохозяйственную коммуну анархистов, женился, 5 дней работал в поле, остальные дни - председательствовал в Гуляй-Поле. Когда эсеры сорвали Брестский мир и немцы стали оккупировать Украину, Махно как глава местной советской власти организовывал отряды самообороны, но не командовал ими в бою – не имел никакого военного опыта. Под давлением немецких оккупационных войск отступил с этими отрядами в Ростов, оттуда выехал в Москву, встречался с Лениным и Свердловым и был ими послан для организации партизанского движения против немцев к себе на родину. Начал организовывать партизанские отряды, но ввиду того уважения, которое к нему испытывали крестьяне, он же был избран и «батькой» - военным командиром. Деваться ему было некуда – он вынужден был командовать в боях.

                                     Противник окружений

Итак, продолжим тему о традициях царского офицерства, в данном случае продолжим рассмотрение того, как именно бывший поручик царской армии Тухачевский и его начальник штаба бывший полковник царской армии Шварц осуществляли свой «поход на Вислу», и какое военное изобретение Тухачевский при этом внедрял.

В исходном состоянии как на 14 мая 1920 года (первое наступление Тухачевского), так и на 4 июля (второе наступление) Западный фронт под его командованием фактически стоял перед готовым «котлом» поляков, т.е. поляки уже были полуокружены. Занятая ими территория углом выдвигалась на север между Западным фронтом и границей Литвы - союзницы РСФСР (Литва начала боевые действия против Польши сразу же после начала наступления Тухачевского). Думаю, хотя Пилсудский об этом и не пишет, что именно в этом причина того, что Пилсудский приказал войскам своего Северного фронта с началом наступления Тухачевского выходить из этого «котла» даже без давления противника. Если бы Тухачевский окружил в этом «котле» поляков, то там бы оказались окруженными и уничтоженными 1-я и 4-я польские армии - те самые, которые через полтора месяца разгромили Западный фронт Красной Армии под командой Тухачевского под Варшавой.

                                               Теоретики

В предыдущих работах о традициях царского офицерства, сохранённых до настоящего времени, я раскрывал только тему морали, но мне могут сказать, что пусть и аморальные, но офицеры и генералы, всё ж, «профессионалы», и как без «профессионалов» воевать?? Вот теперь давайте о том, «профессионализме», который царские генералы и офицеры принесли в наследницу царской армии – в Красную Армию.

Да, есть достаточно много историков, уверенных, что царское офицерство внесло в Красную Армию высокий профессионализм, под которым эти историки понимают умение побеждать в боях. Это глупость!

Болтать о своём военном мастерстве – да, быть некими «теоретиками» - да, но НЕУМЕНИЕ ВОЕВАТЬ - это и есть настоящая традиция царского офицерства. И эту традицию они тоже приволокли с собой в Красную армию.

Вот давайте возьмём для примера даже не итоги Гражданской войны и интервенции 1918-1920 годов, а Советско-Польскую войну 1920 года, в которой Советская Россия потерпела разгромное, позорнейшее поражение. Дело в том, что гражданская война – это, всё же, братоубийственная война, и по этой причине царские офицеры должны были бы её избегать. А вот война с поляками была войной с иностранной армией, интересно, что в ходе этой войны даже воевавшие в это время с «красными» в Крыму «белые» офицеры генерала Врангеля желали победы «красным».

 Не вижу в новостях ничего, что могло бы прервать тему о плене.

Как правило, все бывшие в плену уверяют, что они в плен ПОПАЛИ типа в бессознательном состоянии. Но мы же понимаем, что многие из них лгут, - что они сами бросили оружие и начали махать белыми тряпкам, и сами перебежали к противнику. Сколько было тех, и сколько других? К сожалению, по итогам Великой Отечественной войны это соотношение невозможно оценить прямо, и вот почему.

В СССР к попавшим в плен никто никогда претензий не предъявлял – это понятно. Это честные солдаты, лишившиеся в бою средств сопротивления – какие могут быть к ним претензии?

Но сдавшиеся в плен становились уголовными преступниками, виновными по статье 193-22 Уголовного кодекса РСФСР 1926 года: «Самовольное оставление поля сражения во время боя, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля, - влекут за собой высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества». И военнослужащие Красной Армии это положение закона знали.

                                   Это надо помнить

На выходных продолжу начатую тему, поскольку написал изрядно и необходимо давать продолжение, пока заинтересованные читатели не забыли начало.

И начну с напоминания «крупными мазками» о ставшей традицией русской армии подлой трусости российских офицеров и генералов, проявленной ими в Первой мировой войне 1914-1918 годов.

21 августа 1915 года без боя сдалась крупнейшая русская крепость Новогеоргиевск - целый укрепрайон площадью более 200 квадратных километров, 33 мощных железобетонных форта с 1204 орудиями и более миллионом снарядов к ним. «Осада» Новогеоргиевска продолжалась всего 10 дней, начавших осаждать крепость немцев было в полтора раза меньше численности гарнизона, а артиллерийских орудий у немцев вообще было в 10 раз меньше, чем в крепости. Гарнизон мог выйти и перебить осаждающих, но 19 августа комендант крепости генерал от кавалерии Н. Бобырь удрал из крепости и сдался немцам. За ним сразу же сдались 23 генерала, 1200 офицеров и 85 тысяч солдат. Мало того, все укрепления, оружие и боеприпасы были переданы немцам в целости и сохранности. Из всего гарнизона крепости Новогеоргиевск только пять офицеров прорвались из крепости и вышли к русским войскам в районе Минска.

                   Какой-то обоссанный «аналитег»

Для армии России проблема, которую я рассмотрю в этой работе, является важной уже несколько веков. Важна она и сегодня, но из-за идущего от генералитета мощнейшего давления на историков и аналитиков, офицерство российской армии всегда как жена Цезаря – вне подозрений. Посему и работ на эту тему мало.

Инициировал эту работу в общем-то пустяк, о котором в следующей части, но потом энтузиазма добавил и «аналитик» Борис Ихлов, который на своём примере показал одну из причин, по которой эта главная проблема армии не находит должного освещения. Кстати, обзоры Бориса Ихлова я до сих пор просматриваю в ленте новостей и раньше иногда с ним даже соглашался, но вскоре обратил внимание, что Ихлов не способен отличить правду от выдумки и может принять за исторический факт, к примеру, достаточно примитивный художественный рассказ.

                        Стойкость кадровых офицеров

Мне могут сказать, что пусть русские офицеры царской армии и не интересовались военным делом, но зато русские офицеры были стойкими и верными долгу! Да, Макаров об этой стойкости пишет, но как-то не сильно подтверждает её фактами, даже фактом собственной службы, из которого следует, что сам то он не очень стремился на фронт попасть и по времени был на фронте «всего ничего».

Тут нужно учесть следующее. Как я уже писал, стать гвардейцем - это значит войти в элиту и приблизиться к царю. И немного послужив в гвардии, потом можно было делать карьеру в других ведомствах с помощью уже сидящих там офицеров гвардии в запасе. Служить в гвардии стоило очень дорого, на жалование офицера служить было невозможно, но с точки зрения карьеры такая служба себя оправдывала.

Что интересно, движение по службе собственно в гвардии было очень медленным ввиду того, что применялось правило старшинства - нельзя было получить очередное звание или должность, дающее право на это звание, пока такое звание и должность не получат все, поступившие в полк до тебя.

                     «Полковник наш рождён был хватом…»

О командирах полка Макаров написал выше: «На командиров полка нам определенно не везло», - и этим всё сказано. Однако о командирах семёновцев, с которыми Макарову пришлось воевать, - выходце из немцев, И.С. Эттере и выходце из французов П.Э. Тилло, - надо всё же написать.

«…за несколько месяцев до начала войны, которую как водится у нас никто не ждал, полк наш принял Иван Севастьянович Эттер. Высокий, с бородкой под царя, элегантный блондин, он принадлежал к самому большому Петербургскому свету, и по себе, и по жене.

…В небольшом кругу большого Петербургского света, где все друг друга знали с детства, искони было принято сохранять на всю жизнь за людьми их детские имена и прозвища. В литературе знаменит «Стива Облонский». В мое время пожилая графиня Шувалова всю свою жизнь называлась «Бетси». Высокий и грузный генерал-адъютант Безобразов носил кличку «бебэ». Жердеобразный Врангель ходил под именем Пит Врангель. На том же основании Эттера называли «Ванечкой». Из Пажеского корпуса, где Ванечка учился неважно, — был ленив, — он вышел в полк, которым несколько лет командовал отец. …Он был скромный, воспитанный юноша, с прекрасными манерами и с хорошими средствами, что всегда ценилось в гвардии. Свободно говорил по-французски и по-английски. Даже на родном российском языке говорил с легким иностранным акцентом. И не с вульгарным немецким, с которым говорило не мало русских немцев на военной службе, а с особенным великосветским, петербургско-английским.